«Турция» и «туризм» — родственные слова. В этой стране есть что посмотреть: пещерные храмы Каппадокии и гигантские изваяния Немрут Дага вошли в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО, а соленое озеро Ван и гора Арарат, на вершине которой, по мнению турок, в безоблачную погоду можно разглядеть очертания Ноева ковчега, по праву считаются красивейшими творениями природы.

Однако все эти места находятся в глубине полуострова Малая Азия, вдали от моря. А большинство туристов приезжают в Турцию ­все-таки ради ее морских курортов.

Полумесяц и крест
Между тем можно сочетать пляжный отдых с познавательным — отправившись на автомобиле по трассам D-400, D-550, D-200 и D-575, которые, продолжая друг друга, составляют маршрут в виде полумесяца, обращенного своей выпуклой стороной к турецким побережьям Средиземного, Эгейского и Мраморного морей. Главный элемент турецкой геральдики обрел государственный статус после того, как основатель Османской империи Осман-бей, провозгласивший себя ее первым султаном, увидел сон: на небе взошел месяц и стал быстро расти в размерах, пока не соединил «далекий запад» с «далеким востоком».
Планируя путешествие, следует заранее ознакомиться с соответствующей популярной литературой, желательно отечественного издания, чтобы ориентироваться не только на дороге, но и в истории. Местные русскоязычные путеводители написаны так, словно турки обитали на территории Малой Азии со времен Троянской вой­ны. Да и переводы на русский, мягко говоря, хромают. Не сразу можно понять смысл таких, например, пассажей: «Здесь трудились св. Джон и св. Поль, мюриды Иисуса Христа». Но это так, к слову.
Дорога D-400 проходит через фешенебельные курорты Аланья, Сиде, Белек и Анталья и приводит в курортный же городок Кемер. Впервые его упомянул Гомер в «Илиаде». Вернее, не его, а Химеру, огнедышащее чудовище, обитавшее в этих краях («Лев головою, задом дракон и коза серединой»). Легенда родилась не на пустом месте: по сей день гора Янарташ, что по-турецки значит вулкан, выбрасывает подземные газы, которые воспламеняются от контакта с воздухом. Все научно подтверждено — никаких химер.
Следующую остановку следует сделать в Демре, она же Мира Ликийская. Город обрел мировую известность благодаря тому, что в нем жил и служил епископом Николай Мирликийский, в православии известный как Николай Угодник, или Николай Чудотворец. В западной культуре его называют Санта Клаусом (сокр. от Николаус. — Ред.). Николай происходил из богатой семьи. В рождественскую ночь он обходил дома бедняков, оставляя у их дверей чулки с золотыми монетами. Люди не понимали, что за таинственный благодетель делает такие дорогие подарки — до тех пор, пока епископа не задержал ночной дозор. Николай скончался в 342 году и был погребен в соборной церкви Миры. В 1087-м итальянские купцы похитили мощи святого и вывезли их в город Бари. Где они хранятся по сей день.

Любовь до гроба
Далее дорога следует через городок Гелемиш (он же Патара, родина святителя Николая), затем небольшой, но очень уютный и живописный Фетие и приводит в Мармарис — курорт, без преувеличения, мирового уровня, расположенный в одноименном заливе.
Название городу дала искаженная фраза, сказанная султаном Сулейманом I при виде слабых укреплений городской крепости: «Мимары Ас» — «Повесить зодчего». Сулейман хотел использовать цитадель в военной кампании 1522-го против рыцарей-­госпитальеров, обосновавшихся на острове Родос (и ему это удалось).
Сегодня Мармарис — не только самый красивый и экологически чистый курорт на юго-западном побережье Турции, но и крупнейший в стране центр яхтенного спорта: каждую весну, в мае, здесь проводится международная парусная регата. Для рядовых отдыхающих предусмотрены локальные туры на моторных лодках. Наиболее впечатляющие — экскурсия по реке Дальян, соединяющей озеро Кёйджегиз со Средиземным морем, на отвесном берегу которой в первозданном виде сохранились гробницы ликийских царей, выруб­ленные в скале в VI в. до н.э.; а также вояж на остров Седир, он же остров Клеопатры, раскинувшийся в заливе Гёкова. Такого пляжа, пожалуй, нет нигде в Турции: каждая песчинка представляет собой… крошечную жемчужину. Рассказывают, что Марк Антоний подарил Седир своей царственной возлюбленной — чтобы уединяться с ней на этом острове. Но капризная Клеопатра заявила, что местный песок слишком груб для ее кожи, и тогда трибун повелел доставить сюда десять грузовых судов с шелковистым песком из Египта (каждый вместимостью 300 тонн), которым отсыпали пляж.
На противоположном, западном берегу залива Гёкова раскинулся курорт Бодрум. Когда-то на его месте стоял Галикарнас, столица Карии. Это название обязан знать каждый школьник. Во-первых, в Галикарнасе родился Геродот, а во-вторых (или все же во-первых?), в нем находилось одно из «семи чудес света» — усыпальница Мавсола, персидского сатрапа, правившего Карией в середине IV в. до н.э. Строго говоря, Мавзолей, как назвали это «чудо» еще в античности, так и не стал усыпальницей: в нем предполагалось замуровать прах сатрапа, но жена Мавсола Артемисия (она же его родная сестра), демонстрируя неутешное горе, выпила прах, смешав его с вином. Как отмечал римский писатель Валерий Максим, «она хотела стать живым памятником супругу, а саму гробницу посвятить духу Мавсола». Артемисии не удалось стать «живым памятником», через несколько часов она умерла…
Сооружение высотой 50 м (что сравнимо с размерами современного 17-этажного дома), с квадратным цоколем, колоннадой и ступенчатой пирамидой, увенчанной трехметровыми скульптурами сатрапа и его кровной супруги, правящих квадригой, простояло девятнадцать веков, пока в 1494-м его не разрушили госпитальеры. Монашествующие рыцари использовали обломки Мавзолея для строительства замка Святого Петра. Этот католический замок и сегодня, подобно скале, стоит в Бодруме, являясь его визитной карточкой.

Все течет…
По трассе D-550 за пару часов можно добраться до Эфеса — древнейшего и когда-то самого могущественного города в Малой Азии с населением в четверть миллиона человек. Здесь находилось еще одно «чудо света» — храм Артемиды, богини охоты, плодородия и материнства, почитаемой во всем Средиземноморье. Величественный храм Артемисион, площадью 110 х 55 метров, обрамленный 127 колоннами высотой 18 метров (если верить Плинию Старшему), эталон ранней классики, строился по заказу и на деньги последнего лидийского царя Креза, чье имя стало синонимом богатства и щедрости. В отличие от Мавзолея храм Артемиды Эфесской был долгостроем: его заложили в 550 году до н.э. и закончили в 460 году до н.э. Интересно, что святилище возводилось не на возвышении, как было принято у эллинов, а в низине, на болоте, чтобы смягчить толчки землетрясений — «гнев Посейдона». При этом морские волны плескались буквально у ступеней Артемисиона (Эфес был портовым городом). Век от века выносы реки Каистр отвоевывали у моря сушу, в результате море «отодвинулось» от храма на восемь километров. «Все течет, все меняется», — говорил Гераклит, уроженец Эфеса…
Спустя четверть века после постройки, а именно в ночь с 20 на 21 июля 356 года до н.э., когда на другом берегу Эгейского моря, в Пелле, повитуха принимала новорожденного царя, будущего Александра Македонского, некий эфесский житель именем Герострат поджег святилище. Плутарх по этому поводу заметил, что Артемида была слишком занята рождением Александра, чтобы обеспокоиться спасением своего храма. Поступок Герострата был столь чудовищным, что народное собрание Эфеса решило придать его имя забвению. В официальных документах о нем говорилось как об «одном безумце». Между тем историк Феопомп (кстати, выигравший приз на конкурсе надгробных речей в честь Мавсола) случайно или умышленно упомянул поджигателя в своем трактате — и «слава» Герострата осталась в веках.
Александр Македонский приказал восстановить храм в первоначальном виде, по сохранившимся чертежам, причем с непременным упоминанием своего имени на фронтоне. Эфесцы робко роптали: «В одном храме двух богов быть не может», однако исполнили волю царя.
Деньгами помогали все города Малой Азии, а в качестве одного из ваятелей был приглашен Пракситель. Новый храм прослужил пять веков, потом пришли готы и разорили его. Декрет византийского императора Феодосия I, запрещающий капища, вынес смертный приговор «чуду света», а точку поставило землетрясение, превратившее храм в груду обломков. Сегодня от него осталась одна колонна, на вершине которой символично красуется гнездо аистов.

Свято место
Эфес — музей, а лучше сказать, собрание останков античного мира под открытым небом. Агора, библиотека Цельса, греческий театр на 25 тысяч зрителей, одеон (малый театр), римские термы, дорога Куретов, лупанарий, стадион, гимнасий… — с высоты птичьего полета некогда великий полис выглядит как рассыпающийся остов левиафана — морского чудища, упоминаемого в Откровении Иоанна Богослова: «И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадим, а на головах его имена богохульные» (Откр. 13:1).
Апостол Иоанн создал Откровение в 67 году, будучи в ссылке на греческом острове Патмос. Вернее, надиктовал эту книгу своему воспитаннику Прохору. После нескольких лет изгнания Иоанн получил свободу и поселился в Эфесе, где уже в глубокой старости написал Евангелие и три соборных послания (отметим, что задолго до того в этом городе проповедовал апостол Павел, вызывая недовольство служителей Артемиды).
Католическая церковь допускает, что здесь же, в Эфесе, под опекой Иоанна жила Богородица, ведь именно ему, своему любимому ученику, Христос в последние мгновения перед земной смертью на Кресте поручил заботиться о Марии. Более того, турки убеждены, что Мария скончалась в этом же городе — в возрасте 64 лет.
Богородица действительно провела свои последние годы в доме апостола — но не в Эфесе, а в Иерусалиме, на Сионской горе, где Иоанн жил до своей ссылки. Свой земной путь он завершил в Эфесе в возрасте ста с лишним лет. Евангелист Иоанн — единственный из учеников Христа, который умер своей смертью.

В сладком плену
Из Эфеса следует сделать 200-километровое «отступление» в сторону материка — отправиться по шоссе D?320 до города Денизли, где находятся знаменитые термальные источники Паммукале на одноименной горе.
Паммукале, что в переводе с турецкого означает «Хлопковый дворец», — не просто гора с трехкилометровым подножием и высотой 150 метров, а вулкан, который остывает вот уже сто тысяч лет. Подземные воды, проникая по трещинам к ее раскаленному чреву, выходят на поверхность, насыщаясь солями кальция и углекислым газом. Стекая по уступам горы, вода остывает примерно до 40 °С, при этом часть солей осаждается в виде известкового туфа — травертина. Каждый год на склонах Паммукале откладывается до двух тысяч кубометров карбоната кальция, который образует ажурные чаши и ванны, наполненные все той же минеральной водой. Общее число этих природных бассейнов порядка 20 тысяч. Самые большие из них имеют площадь до 100 кв. метров, а их глубина достигает трех метров.
Целебные свой­ства минеральных вод Паммукале известны с незапамятных времен. Сюда приезжали знатные римляне — сенаторы, всадники, декурионы, — чтобы поправить нервы, избавиться от ревматизма, ломоты в костях, сердечно-­сосудистых, желудочно-­кишечных и прочих недугов. Сам окружающий ландшафт оказывал благотворное, успокаивающее воздействие. Недаром Андрон Кончаловский, работая над «Одиссеем», выбрал Паммукале для съемок сюжета о пребывании героя на острове Огигия. Возвращавшийся с Троянской вой­ны Одиссей пробыл в плену у нимфы Калипсо семь лет. Которые пронеслись как один день.

Азия-Европа
Вернувшись в Эфес, движемся дальше на север, в Измир. Этот город (в русской транскрипции Смирна) — один из семи городов, претендующих на звание родины Гомера. Причем в списке он значится первым. Между тем древностей в Измире практически не осталось. Агора да Археологический музей — вот все собрания артефактов, сохранившихся от эпохи «великого слепца».
Пожалуй, самая важная достопримечательность Измира — бронзовая конная статуя Мустафы Кемаля Ататюрка на площади Джумхуриет, установленная в 1932 году. На постаменте из красного мрамора начертана знаменитая фраза основателя Турецкой республики: «Вой­ска, ваша главная цель — Средиземное море. Вперед!»
В Первой мировой вой­не Османская империя, выступавшая на стороне Германии, потерпела поражение. Султан Мехмет VI фактически утратил власть и вскоре эмигрировал. Антанта начала интервенцию на территории Турции, и народ поднялся на вой­ну за свою независимость. Одновременно вспыхнула буржуазно-­национальная революция, которую возглавил Мустафа Кемаль. Катастрофическая ситуация сложилась на западном побережье, где высадился англо-­греческий десант (о той вой­не с беспощадной простотой рассказал Эрнест Хемингуэй в новелле «В порту Смирны»). Ценой тяжелых потерь турецким вой­скам удалось отразить натиск агрессоров, в чем — и об этом не следует забывать — немало способствовала военная помощь Советской России. Москва посылала южному соседу оружие и боеприпасы, которые шли через Черное море, а также оказывала политическую поддержку: в ноябре 1921-го в Анкару была направлена чрезвычайная миссия во главе с М.?В. Фрунзе для переговоров с Мустафой Кемалем.
Через год был свергнут султанат, а еще через год, 29 октября 1923-го, меджлис провозгласил Турцию республикой. Мустафа Кемаль-паша стал ее первым президентом, одновременно сохранив за собой пост Верховного главнокомандующего.
В кратчайший срок он перекроил страну на европейский лад. Ликвидировал религиозные партии и удалил ислам из политической жизни. Освободил светское образование от влияния духовенства. Распорядился превратить Айю-­Софию в музей (и таким образом дал возможность ее посещать людям разных вероисповеданий). Упразднил многоженство и предоставил женщинам избирательные права. Арабский алфавит заменил латиницей и перевел Коран с арабского на турецкий. Ввел григорианский календарь и дал туркам фамилии (себе взял фамилию Ататюрк, что значит «Отец турок»). Даже в одежде внес поправки: запретил ношение чадры женщинами и фески мужчинами. И, наконец, самое удивительное: позволил употребление вина… Страна, занимающая всю Малую Азию, стала Европой.

Хочешь мира — готовься
В 90 км к западу от Измира, на полуострове Чешме, расположен одноименный городок, в который можно попасть по живописной дороге D?300. Чешме — замечательный морской курорт, о чем сказано во всех турецких путеводителях. Больше о Чешме нет ни слова — и ни один турецкий экскурсовод не расскажет вам самого главного.
Здесь, у западных берегов Турции, а именно в Чесменской бухте, в 1770 году, в ходе очередной русско-­турецкой вой­ны произошло величайшее морское сражение между российским флотом под общим командованием графа Алексея Орлова и имеющим двой­ное превосходство оттоманским — под командованием капудана Хасан-паши.
Двадцать четвертого июня завязался бой в Хиосском проливе, в результате которого был уничтожен турецкий флагманский корабль «Реал-­Мустафа». Его гибель деморализовала турок и вызвала их беспорядочный отход в Чесменскую бухту. Отступление турецкого флота на свою базу обернулось для него катастрофой. Скученно расположенные фрегаты и галеры были заблокированы русской эскадрой. В полночь с 25 на 26 июня, используя брандскугели (зажигательные снаряды) и брандеры (небольшие суда с горючей смесью, подготовкой которых при Чесме, к слову, занимался И.?А. Ганнибал, брат деда Пушкина), она буквально обрушила шквал огня на оттоманов. «Пламя, — как писал грек-очевидец, — с ужасающей быстротой разливалось во все стороны, один за другим взлетали на воздух турецкие корабли вместе с людьми, бегавшими по их палубам… Русские продолжали осыпать пожарище дождем бомб, ядер и пуль… В четвертом часу утра корабли Орлова прекратили огонь. На весельных судах русские спасали турок».
Высокая Порта фактически лишилась флота, а вместе с ним — господства над проливами Босфор и Дарданеллы, да и всем Средиземным морем. Это давало России право диктовать султану свои кондиции и в дальнейшем заключить с ним выгодный для себя Кучук-­Кайнарджийский мир.
Для награждения героев Екатерина II велела отлить серебряную медаль, на аверсе которой была изображена она сама, а на реверсе — объятый пламенем турецкий флот и над ним надпись: «Был».

Ой, вы кони!
Двигаясь от Измира на север по шоссе D?550, часа через четыре можно добраться до городка Чанаккале, расположенного на берегу пролива Дарданеллы. Здесь, а точнее, в нескольких километрах от него, на холме Гиссарлык, в 1870 году Генрих Шлиман затеял раскопки — в надежде убедить всю мировую общественность, что нашел Трою. Не вся мировая общественность поверила дилетанту-­копателю, однако турецкий народ безоговорочно принял «открытие»: легендарная Троя находилась именно здесь.
Сегодня в Чанаккале, как бы в подтверждение этой неоспоримой истины, установлены аж два макета Троянского коня: один, что постарше, деревянный, сколочен местными умельцами, другой, выполненный из металла и стеклопластика, привезен из-за океана, — после того, как отработал на съемках пеплума с Брэдом Питтом в главной роли (сборы — полмиллиарда долларов). «Бойтесь данайцев, дары приносящих!»
Строго говоря, турецкий народ поверил даже не Шлиману, а своему первому президенту. Мустафа Кемаль Ататюрк, наблюдая в бинокль с холма Гиссарлык за тем, как отступающие греческие солдаты спешно грузятся на корабль «Агамемнон», образно заметил: «Это историческая месть за Гектора».

Восьмое чудо света
Не задерживаемся у Троянских коней и движемся дальше, в сторону Стамбула. До него легко доехать как через Азию, так и через Европу — то есть как южным берегом Мраморного моря, так и северным (первый вариант предпочтительнее: огибая город Бурсу, можно увидеть Малый Олимп, который всего на 400 метров ниже своего легендарного греческого собрата). …Движемся в сторону Стамбула — ибо тот, кто не был в Стамбуле, в Константинополе, тот не был в Турции. А кто не видел Айи-­Софии, Святой Софии, тот не видел Стамбула-­Константинополя.
Это грандиозное сооружение, ставшее символом новой архитектуры молодого христианского мира, а по большому счету символом нового времени (которое впоследствии назовут Средневековьем), возводилось по замыслу и при личном участии византийского императора Юстиниана. Легенда гласит, что проект храма он получил во сне из рук ангела, а затем представил его двум именитым зодчим — Анфимию и Исидору. Поражают размеры и легкость центрального нефа.
Византийский ритор Прокопий Кесарийский в своем панегирике Юстиниану недоумевал: «Каким образом купол держится в воздухе?»
Но еще больше поражает другое: это творение рук ангельских и человеческих, которое стоит почти полтора тысячелетия, было построено всего за шесть лет: с 532 по 537 год. На освящении храма император воскликнул (конечно, не без гордыни): «Слава Господу, что Он счел меня достойным таких трудов. Я превзошел тебя, Соломон!»
Святая София оставалась главной церковью православия более девяти веков (исключая период с 1204 по 1261 год, когда «усердиями» крестоносцев она пребывала католическим собором). В 1453-м турки захватили Константинополь — пала тысячелетняя империя Византии. К этому событию историки приурочивают окончание европейского Средневековья.
Согласно хроникам, янычары Мехмета II ворвались в храм во время богослужения, когда в нем находились десять тысяч человек. Внезапно, на глазах у всех, один из священников исчез со святыми реликвиями, пройдя сквозь стену… Город был взят 29 мая, а уже 1 июня Святая София, то есть теперь уже Айя-­София, увенчалась полумесяцем и султан Мехмет II Фатих (Завоеватель) присутствовал в ней на пятничной молитве.
Айю-­Софию обставили копьевидными минаретами, а вскоре она обрела и другие мусульманские атрибуты: апсида на нижнем уровне была переделана в михраб — нишу, ориентированную на Мекку, справа от нее был пристроен минбар — кафедра для проповедника, а слева — максура, ложа султана. Айя-­София стала соборной мечетью Константинополя (Стамбулом город нарекут только при Ататюрке). Впоследствии по ее образу и подобию будут построены мечеть Сулеймание, Голубая мечеть, да и многие другие мечети Блистательной Порты.

Взлет и падение
Завоевав Малую Азию, оттоманы (словно бы памятуя о вещем сне своего отца-основателя Осман-бея) продолжили экспансию на Восток и на Запад. Мехмет II завладел Балканами. Его внук Селим I Явуз (Грозный) разбил персов, захватил Египет, священные города Мекку и Медину и фактически стал правителем всех мусульман. Однако наибольшего расцвета Османская империя достигла при его сыне — Сулеймане I Кануни (Законодателе), прозванном в Европе Великолепным. Он подчинил себе большую часть Северной Африки, Восточной Европы и весь Средний Восток. Его флот контролировал Средиземное и Красное моря, а также все торговые пути в Индийском океане.
В сентябре 1529-го турецкие вой­ска осадили Вену, однако взять ее не смогли. Тогда Сулейман решил идти в Европу со стороны Апеннин. Султан полагал, что, пройдя Сицилию и Италию, он, подобно Цезарю, перейдет через Альпы и завоюет Галлию, то есть Францию. В планах Сулеймана было дойти до Парижа, где он намеревался построить мечеть, которая размерами и великолепием превзошла бы саму Святую Софию — Айю-­Софию…
Но была одна помеха на пути к мировому господству. Между Сицилией и Африкой, в самом узком месте Средиземного моря, лежал крохотный остров Мальта, где обосновался старый враг Сулеймана, прибывший сюда с Родоса, — Орден госпитальеров, или, как его теперь называли, Мальтийский орден. Это был крепкий орешек: отвесные скалы, на которых «гяуры» возвели бастионы, ощетинившиеся пушками, делали Мальту практически неприступной.
Но для Сулеймана Великолепного, правнука Мехмета Завоевателя, не было ничего невозможного! Весной 1565-го семидесятилетний султан, именем Аллаха поклявшись своей любимой жене, красавице-армянке Ануш, подарить к ее тринадцатилетию Мальту, бросил на остров все свои силы. Восемнадцатого мая к Мальте подошла турецкая армада из 200 кораблей с 40-тысячным вой­ском и пятью тысячами отборных янычар. Вой­ско Ордена состояло из 540 рыцарей, тысячи испанских солдат и четырех тысяч мальтийских ополченцев. Так началась крупнейшая битва Креста и Полумесяца, вошедшая в анналы как Великая осада.
Битва продолжалась с 18 мая по 11 сентября и завершилась полным поражением оттоманов: в течение четырех месяцев госпитальеры практически в упор расстреливали их из пушек, поливали кипящей смолой, сжигали их корабли. Сулейман лишился армии — и не смог оправиться от удара. Ровно через год он скончался.

Alla turca
Последние попытки расширить границы империи были предприняты при султане Мехмете IV: в 1683-м 200-тысячная армия под командованием великого визиря Кара-­Мустафы подошла к Вене, но была разбита объединенными вой­сками австрийцев и поляков. Великий визирь поплатился за это головой: по приказу султана его задушили шелковым платком, за концы которого медленно тянули несколько янычар (почетная казнь для высокопоставленных лиц в Османской империи).
Как это ни удивительно, примерно в то же время, когда народы Европы спокойно вздохнули после отступившей оттоманской угрозы, Австрию, а затем и все прочие страны, включая Россию, охватила страсть ко всему… турецкому. Это повальное увлечение, причем достаточно длительное, даже получило название: тюркери. В моду вошли кальяны и чубуки, кофе и восточные сладости (которые подавались, конечно, в кофейнях, где восседали исключительно на диванах с подушками или возлежали на оттоманках). Невероятно популярным стал «цветок гарема» тюльпан («тюрбан»): за сотню луковиц можно было приобрести целый дом.
Османский стиль преобладал в архитектуре, домашнем интерьере, ювелирных изделиях, посуде, одежде… Шаровары, халаты, кафтаны, кушаки, пижамы и даже тюрбаны с фесками заняли почетное место в гардеробе богатых европейцев.
Турецкая тематика будоражила умы писателей, художников и музыкантов. Гендель, Глюк, Люлли, Сальери, Гайдн, Бетховен — список композиторов, сочинявших в стиле alla turca, можно продолжать и продолжать. Некоторые из опусов вошли в сокровищницу мировой музыкальной литературы. Как, например, «Кофейная» кантата Баха, «Похищение из Сераля» Моцарта и «Турок в Италии» Россини.
А кто не знает знаменитый «Турецкий марш» из 11-й сонаты Вольфганга Амадея? Эта мелодия, между прочим, очень популярна в самой Турции. Сегодня ее используют даже турецкие рэперы — выдавая настоящие, европейского пошиба хиты.
Хотя, если честно, ничего турецкого в ней нет. Но это уже из другой оперы.

Алексей Шлыков
Фото автора, Андрея Каменева и istock.com